- А я вас уже где-то видел, - говорит мне улыбающийся подросток, пока я знакомлюсь с его мамой, снимаю куртку и разматываю шарф. – Точнее, слышал, - поправляет он себя.
Слова мальчишки кольнули – Кирилл Кадамцев почти не видит с рождения. В остальном – это самый обыкновенный парень. Как ему удается оставаться таким жизнерадостным оптимистом, ощущать и познавать окружающий мир, пусть и не совсем в полной мере – об этом мы и поговорили.
- С семи лет мы ездили на занятия в Абакан, в школу № 21 для слепых и слабовидящих детей, - рассказывает мама Наталья Вадимовна. – Каждый день ровно в 8 часов утра нужно было быть на уроке, поэтому вставать приходилось максимум в половине шестого. В один конец добирались около полутора часов. В четыре я снова приезжала, чтобы забрать сына. И опять полтора часа на дорогу. А школа находится далеко не в центре столицы Хакасии, так что ездили с пересадками. Порой ребенок просто засыпал в автобусе. Помню, я его всегда крепко держала за курточку, потому что под тяжестью рюкзака он кренился на- бок и падал. Учебники для незрячих ведь очень большие. Кирилл, покажи какую-нибудь книжку!
Подросток вытаскивает из шкафа нечто напоминающее один из томов Большой советской энциклопедии. Его мама в это время берет в руки «Геометрию» за восьмой класс - обычный учебник для зрячих детей.
- Его огромная книга, написанная шрифтом Брайля, - это всего лишь от силы страниц двадцать из вот такого обычного учебника, - поясняет Наталья Вадимовна. - То есть обычный будет состоять из множества вот таких «кирпичей».
В третьем классе Кадамцевы решили перейти на домашнее обучение. Оно и понятно, слишком много сил и времени уходило только на дорогу. Да и здоровье решили поберечь, ведь ездить приходилось и в дождь, и в ветер, и в мороз.
- А потом неделю с простудой лежать, или с гриппом, - сетует Кирилл.
- Ну там уж чего найдем, то и наше, - улыбается мама, вспоминая поездки.
Ездить в Черногорск из Абакана согласилась одна-единственная учительница. Да и то раз на раз не приходилось – сегодня приедет, завтра не сможет. То, что нужно было рассказать за пять уроков, она рассказывала за два часа. Кирилл потом неделю «переваривал» новую информацию, раскладывал в голове по полочкам, да и то не всегда удачно. Короче говоря, качество полученных (и не полученных тоже) знаний несколько хромало. Решили некоторые предметы все же посещать в школе, а то за восемь часов в неделю все охватить не успеешь, времени оставалось всего лишь на русский язык да математику.
- А потом из слухов узнали о том, что есть возможность получить уникальное специализированное оборудование, - вспоминает мама Кирилла. - Спросили у школьных педагогов, неужели правда? Те подтвердили. Тогда написала заявление о переводе ребенка на дистанционное обучение, и просто стали ждать.
И дождались. В Хакасии комплект именно для незрячего ребенка один. В него входят программное обеспечение экранного доступа с синтезом речи, брайлевский портативный дисплей, принтер с рельефно-точечным шрифтом Брайля, клавиатура с большими кнопками и разделяющей клавиши накладкой.
- Поначалу было страшно, справится ли с нагрузкой, - делится старыми переживаниями Наталья Вадимовна, - ведь каждый день расписан по часам, в будни по пять-шесть уроков. Все те же самые предметы, что и в обычной школе, кроме физкультуры, музыки и ОБЖ.
Новую технику Кадамцевы до сих пор полностью не освоили. Оборудование редкое, и в республике просто нет специалиста, который в мельчайших подробностях рассказал и показал бы все возможности «чудо-аппарата». «В общих-то чертах» и «приблизительно» все знают и умеют, а вот так чтобы полностью освоить, ощутить, как говорится, всю мощь техники, которая, к слову, стоит как самый настоящий автомобиль, - пока не удается, нет таких знатоков.
- Программа экранного доступа – вещь нужная, она озвучивает все, что находится на экране, по сути, позволяет компьютеру «говорить», - объясняют мне мама с сыном. - Брайлевский дисплей похож на обычную клавиатуру, но функция у него другая. Это устройство отображает текстовую информацию, которая на экране, в виде шеститочечных символов азбуки Брайля. То есть она позволяет читать содержание экрана пальцами. Принтер может печатать и обычным шрифтом, и шрифтом Брайля. Это редкость, потому что такие «совмещенные» принтеры выпускает всего одна фирма.
Урок проходит почти стандартно, как в школе, только вот учителя и ученика разделяет не пара метров, а пара десятков километров. Через специальную программу преподаватель выходит на связь и 45 минут объясняет новый материал, дает задания, проверяет домашнюю работу. Частенько, чтобы проверить знания, приходится корпеть над автоматическими тестами. Их Кирилл решает с мамой, потому что текст в тестах не увеличивается. Очень маленький остаток зрения еще позволяет видеть большие буквы, а вот мелкие – уже нет.
Объем получаемой ныне информации и ее качество, конечно, заметно выросли. Седьмой класс Кирилл окончил всего с тремя четверками, по остальным предметам «отлично». Правда, есть что-то, чему приходится уделять особое внимание. Например, алгебра. Ее Кирилл, мягко говоря, не любит. Понимать-то понимает, но ошибается в элементарных вещах, не хватает внимательности.
- А какие предметы ты любишь? – спрашиваю мальчишку.
- Биологию, информатику, литературу, английский, историю, физику… - начинает перечислять он.
- Короче, все, кроме алгебры! – смеясь, заканчиваем мы с Натальей Вадимовной в один голос его фразу.
Оборудование, которое теперь экономит семье деньги, время и силы, привезли почти два года назад. За это время Кирилл не только подтянул алгебру (теперь по ней твердая «четверка»), но и получил больше возможностей в плане поиска интересующей информации. Он вообще всегда был парнем любопытным, иногда даже слишком, как говорит мама. Теперь сам может выходить в Интернет, находить интересующие статьи, что раньше было очень проблематично.
Вставать сейчас, конечно, приходится не в половине шестого, а в 7-8 утра, что подростка также не радует – кто нынче любит подниматься в такую рань?! Поэтому пятницу Кирилл ждет как праздника, больше нее любит только выходные. Ведь это те самые дни, когда можно вдоволь наслушаться книг, которые очень любит. «Человек-амфибия» Беляева, «Двадцать тысяч лье под водой» Верна, «451 градус по фаренгейту» Брэдбери и прочие фантастические шедевры Кирилл переслушал не один раз.
- А что у тебя лучше всего получается? – спрашиваю я его.
- Наверное, разбирать технику, а потом не собирать ее обратно, - смеется юный «мастер-на-все-руки». – И чего я только ни разбирал – и телефон, и радио. А как-то родственники привезли сломанную стиральную машинку-автомат, чтобы отдать в ремонт. Как оказалось, ремонту она не подлежит. Я так хотел ее разобрать, но мама не дала, - вздыхает Кирилл.
- Это он вам уже про старую машинку, что ли, рассказывает, жалуется? – спрашивает вошедшая в комнату Наталья Вадимовна. В руках у нее целая пачка грамот. К слову, не только сына, но и тех, которые вручали ей самой.
И чем только Кирилл, оказывается, ни занимался! И поделками, и рисунками, и художественным чтением, и шашками, и декоративно-прикладным искусством, и прыжками в длину – всего не перечесть! Только минут пятнадцать уходит на то, чтобы рассмотреть все благодарственные письма. Многие, конечно, за отличную учебу.
- Ему бы чуть-чуть прилежания и уверенности в себе, - отмечает мама, - а то иногда рассеянным бывает. Порой начинает канючить перед уроком: «Я не знаю, у меня не получится». Потом раз – и пятерка, раз – и вторая. Не любит порой учиться!
- Кирилл, может, раскроешь секрет, как это - не любить учиться и быть почти круглым отличником? – прошу я.
Смеется. Не говорит. А может, и нет в этом никакого секрета. Равно, как и в том, что, почти не открывая глаз, Кирилл живет, чувствует поддержку родных, развивается как личность. И, в отличие от многих сверстников, никогда не сидит на месте. Об этом красноречиво говорит тот факт, что пару раз эта «чрезмерная активность» даже заканчивалась не совсем приятным диагнозом, а именно переломами. Все-таки мальчишки в этом возрасте все одинаковые. Как ни крути.
Вера ГЕРАСИМЕНКО,
№ 142 от 4 декабря 2012 г.